Несколько фигур возилось у корзины с пивом и провизией; высокий человек с полуседою бородой
подбрасывал в костер сучья, окутанный тяжелым, беловатым дымом.
Стрелки из одного костра разложили три, а сами поместились посредине между ними. Они то и дело
подбрасывали в костры охапки хвороста. Пламя весело прыгало по сухому валежнику и освещало усталые лица людей, одежду, развешанную для просушки, завалы морской травы и в беспорядке нагроможденные камни.
Неточные совпадения
Я очнулся от своих дум.
Костер угасал. Дерсу сидел, опустив голову на грудь, и думал. Я
подбросил дров
в огонь и стал устраиваться на ночь.
Дерсу
подбросил дров
в костер и, когда огонь разгорелся, встал со своего места и начал говорить торжественным тоном...
В реке шумно всплеснула рыба. Я вздрогнул и посмотрел на Дерсу. Он сидел и дремал.
В степи по-прежнему было тихо. Звезды на небе показывали полночь.
Подбросив дров
в костер, я разбудил гольда, и мы оба стали укладываться на ночь.
Я велел
подбросить дров
в костер и согреть чай, а сам принялся его расспрашивать, где он был и что делал за эти 3 года. Дерсу мне рассказал, что, расставшись со мной около озера Ханка, он пробрался на реку Ното, где ловил соболей всю зиму, весной перешел
в верховья Улахе, где охотился за пантами, а летом отправился на Фудзин, к горам Сяень-Лаза. Пришедшие сюда из поста Ольги китайцы сообщили ему, что наш отряд направляется к северу по побережью моря. Тогда он пошел на Тадушу.
Мы с Ноздриным сняли с себя верхнее платье и повесили его под крышей гробницы, чтобы оно просохло. Всю ночь мы сидели у
костра и дремали, время от времени
подбрасывая дрова
в огонь, благо
в них не было недостатка. Мало-помалу дремота стала одолевать нас. Я не сопротивлялся ей, и скоро все покончил глубоким сном.
Фома сел на обрубок дерева и, подняв топор, которым мужик колол дрова для
костра, стал играть им,
подбрасывая его
в воздух и ловя.
Артель все еще бушевала на другом берегу, но песня, видимо, угасала, как наш
костер,
в который никто не
подбрасывал больше хворосту. Голосов становилось все меньше и меньше: очевидно, не одна уж удалая головушка полегла на вырубке и
в кустарнике. Порой какой-нибудь дикий голосина выносился удалее и громче, но ему не удавалось уже воспламенить остальных, и песня гасла.
— Ишь ты дела-то какие!.. Поди угадай тут не знавши-то!.. — молвил один крестьянин, когда парень, кончив рассказ, принялся
подбрасывать сушник
в потухавший
костер.
Действительно, удэхейцы никогда больших
костров не раскладывают и, как бы ни зябли, никогда ночью не встают, не поправляют огня и не
подбрасывают дров. Так многие спят и зимою. На ночь удэхейцы устроились
в стороне от нас. Они утоптали мох ногами и легли без подстилки, где кому казалось удобнее, прикрывшись только своими халатами.
Возвратившись на бивак, я еще раз
подбросил дров
в огонь и, завернувшись
в одеяло, лег около
костра и тотчас все покончил глубоким сном.